"Стреляли прицельно".

Белгородское приграничье ежедневно обстреливают. В Краснояружском районе — самая напряженная обстановка. Власти организовали эвакуацию, въезд в населенные пункты для гражданских закрыли. Люди находятся в пункте временного размещения вместе с жителями других районов приграничья. О том, что всем им довелось испытать, — в репортаже РИА Новости.

Ранний подъем, зарядка, мастер-классы и выездные мероприятия — день в "Общежитии № 6", где сейчас ПВР, проходит очень насыщенно.

"Программа богатая, есть что выбрать. До обеда, как правило, занятия непосредственно здесь, после — кино, театр, филармония, — перечисляет руководитель ПВР Михаил. — У нас 312 человек, в том числе 60 несовершеннолетних".

У общежития дежурят машины — на случай, если людям нужно выехать куда-то по делам: в поликлинику или магазин, решить вопросы с документами. Есть медпункт — круглосуточный. На первом этаже — ресепшен, куда можно обратиться по любому вопросу. Помогают и волонтеры — разбирают поступающую гуманитарку, маломобильным и пенсионерам разносят по комнатам еду, прибираются, меняют постельное белье. Обитатели ПВР признаются: таких условий не ожидали, "как будто в санатории".

"Возраст разный. Самой маленькой всего месяц. Ее мама отправилась в роддом и оттуда с ребенком на руках — прямиком в ПВР, вернуться к себе уже не смогла, поскольку там слишком опасно", — продолжает Михаил.

О проблемах эвакуированных он знает не понаслышке — еще в 2014-м вывез семью из-под огня. На новом месте обустраивались с нуля. "То, с чем столкнулись тут многие, страшно. Я прекрасно их понимаю, поэтому стараюсь сделать все возможное. У нас постоянно дежурят представители администраций районов, приезжают из профильных ведомств. На любой вопрос — оперативная обратная связь".

Но только на один — самый распространенный — пока нет четкого ответа. "Приняли прекрасно, но домой все же очень хочется", — плачет 84-летняя Мария Емельяновна из Красной Яруги. Эвакуировали ее месяц назад. Обстановка там обострилась еще в 2023-м, однако она предпочла остаться. В последние же месяцы стало невыносимо из-за огромного количества дронов в небе.

Несмотря на непрекращающиеся обстрелы, все поселковые службы работали штатно. Электричество и воду не отключали. "Вспоминаю послевоенное детство: отец попал в плен, от него ни весточки, а мама тянула меня с сестрами в одиночку. Питались бурьяном, им же топили печку. Были очень тяжелые времена, но встали потихоньку на ноги. Сейчас же не на что жаловаться — тепло, кормят, ухаживают. Надеюсь, доживу и снова встречу нашу победу…"

В населенных пунктах ближе к границе ситуация хуже. Анна Шеметова из Колотиловки с шестилетним сыном и мужем выезжали дважды. Первый раз — летом 2024-го. "Наблюдая за происходящим в Курской области, решили не рисковать. ПВО работала постоянно, дронов все больше, чаще прилетали артиллерийские снаряды. Взяли с собой очень много вещей, вплоть до бытовой техники. Несколько недель ютились у друзей и родственников, потом вернулись", — говорит она.

Этой весной пришлось опять покинуть свой дом. "ВСУ целились в подстанцию, а мы — рядом. Они не жалели дронов: 17 марта отправили около десяти, но не попали — все сбили. Один упал рядом с РЭС, загорелась трава. Пожарные никак не могли подобраться из-за угрозы повторного удара. В тот вечер мы решили: уезжаем. Теперь взяли только самое необходимое — думали, что на несколько дней, но ошиблись. Возвращаться пока нельзя.

Анна — сотрудник сельского музея, у ее мужа — столярная мастерская. Временно устроились в Белгороде: он — водителем, она — экскурсоводом. И проводит развлекательные мероприятия в ПВР. "Здесь комфортно, у нас отдельная комната, созданы все условия — чувствуем себя как дома. Самое сложное — первый месяц. Дальше потихоньку освоимся".

В ПВР есть и жители Шебекино. Светлана Горбузова с мужем и тремя детьми (один — годовалый) эвакуировались еще прошлым летом. Объясняет: "Последняя капля — прилет во двор дома. За ночь собрались и утром уехали".

Уже тогда по Шебекино били вражеские дроны. "Был случай: на площадке мальчики играли в футбол и по ним с коптера сбросили гранату. Один ребенок погиб, остальных ранило. Дошло до того, что мы с детьми выходили на "прогулку" не дальше подъезда, чтобы чуть что — спрятаться, — рассказывает Светлана. — Как-то слышу свист — заталкиваю коляску в проход, загораживая собой. Только закрываю дверь подъезда, как прилетает осколок, чудом ее не пробил".

Возвращаться семья не спешит, там еще неспокойно. Оставшихся в прифронтовом городе пытаются хоть как-то обезопасить — многоквартирные дома обтягивают антидроновыми сетками.

"Ждем, пока и наш дом затянут. Не хотелось бы, чтобы его повредили", — тяжело вздыхает Валентина Васильевна, тоже из Шебекино. В ее многоэтажке несколько раз взрывной волной выбивало стекла. Они с мужем уже эвакуировались в 2023-м, месяц провели в ПВР, вернулись. Прошлым летом снова решили уехать.

"Думали — ненадолго, но вот уж девятый месяц идет. Там у нас сын, он живет в частном секторе. Совсем недавно по их улице прилет, крышу дома проломило. Занимается ремонтом, — объясняет Валентина Васильевна. — Тут для нас все условия, не успеешь что-то попросить — и это уже перед тобой. Поддержка и от волонтеров, и от чиновников. Приезжали представители нашей городской администрации, спрашивали, нет ли проблем. Вопрос, конечно, у людей один: когда же станет потише. Набираемся терпения и ждем".

Вернуться к себе, даже когда стихнет, смогут не все. Супруги Дутиковы из приграничного поселка Красное Шебекинского района лишились дома. "Когда уезжали, был цел. А потом прилетела "Баба-яга" (украинский ударный дрон. — Прим. ред.) и ничего не осталось, — не сдерживает слез Лариса Федоровна. — Стреляют прицельно по домам. Во дворах целые котлованы от прилетов. А мы же все тянули до последнего, думали, погонят их подальше, доберутся до Волчанска — а потом, глядишь, и у нас успокоится. Но изо дня в день становилось только страшнее".

Ее "последняя капля" — прилет в соседский дом. В этот момент она находилась на своем крыльце.

Спастись из-под огня пенсионерам помогли волонтеры "Народного фронта", которые прибыли за ними в сопровождении военных. У супругов было всего 20 минут, чтобы взять самое необходимое. "Шубы, мебель, вещи… Все, что было в нашем доме, в котором я провела всю свою жизнь, уже не жалею, — отмахивается Лариса Федоровна. — Главное, живые".

Эвакуированным полагается единовременная выплата в 15 тысяч рублей. Заявки поступили уже более чем от десяти тысяч пострадавших. Потерявшим дом обещают новый — но это процесс небыстрый. Желающим жить не в ПВР администрация области помогает с оплатой аренды, а также с поиском работы, устройством досуга для детей и даже кормлением домашних животных, оставшихся на отселенных территориях.